Ульви Мехти: Армянский фильм про Карабах включен в программу Каннского кинофестиваля, а мы молчим

Включение фильма из Армении о событиях в Нагорном Карабахе в конкурсную программу 73-го Каннского кинофестиваля является не столько кинематографическим событием, поскольку фильм мы еще не видели, но, прежде всего, инструментом пропаганды в армяно-азербайджанском конфликте.

Отсутствие аналогичного ответа говорит о бездеятельности и беспомощности отдела кинематографии Министерства культуры Азербайджана. И речь не идет тут об обязательном национальном шедевре.

Об этом Media.Az сказал азербайджано-российский киновед, член Гильдии киноведов и кинокритиков России Ульви Мехти.

По его словам, если рассматривать корень проблемы, то он кроется, образно говоря, в “преступной” политике отдела кинематографии Министерства культуры Азербайджана.

“Президентом Азербайджанской Республики Ильхамом Алиевым была утверждена “Государственная программа развития азербайджанского кино на 2008-2018 годы”.

Были выделены огромные, а по меркам СНГ – так вообще запредельные финансовые средства, однако за эти десять лет не было никаких значимых результатов в развитии национального кинематографа. Ни внутри республики, ни за ее пределами. Хотя мы прекрасно помним неофициальный лозунг тогдашнего руководства – “Мы снимаем ради участия в международных кинофестивалях”. С прокатом внутри республики в те времена дела обстояли неважно.

Единственным исключением, а оно, как известно, подтверждает правило, стал художественный фильм режиссера Эльчина Мусаоглу “Набат”, демонстрировавшийся на Венецианском кинофестивале 2014 году в конкурсной программе “Горизонты”, в котором весьма условно повествуется о Карабахской войне. Но здесь нелишним будет отметить практически стопроцентное участие иранских копродюсеров. Увы - эта картина не имела резонанса: ни отрицательно-ругательного, ни положительно-восторженного, никакого.

Прошло два года со дня окончания президентской программы, а отдел кинематографии Минкульта до сих пор так толком и не отчитался за израсходованные 80 миллионов манатов, которые в те годы по курсу примерно равнялись 80 миллионам евро, выделенные из госбюджета на эту самую программу. И речь идет совсем не о деньгах, хотя 80 миллионов манатов  - серьезная сумма.

Для сопоставления - по официальным данным Минкульт Армении для идеологического фильма “Si le vent tombe” (“Если подует ветер”), ни много, ни мало - конкурсанта Канн-2020, потратил порядка 100 тысяч долларов. Правда, были еще взносы от стран-партнеров создания ленты – Франции и Бельгии. Однако речь может идти максимум о полумиллионе долларов. На официальном сайте фестиваля информация о фильме весьма скудная и даже трейлера найти, пока не удается. Лишь русскоязычные СМИ Армении сообщили краткую аннотацию”, -  говорит кинокритик.

По его словам, выделенные Минкульту Азербайджана финансы, безусловно, осваивались. “Как тут не вспомнить открытие пресловутых “павильонов азербайджанского кино на Каннском кинофестивале”, осуществляемое несколько лет подряд. Собственно – цель более, чем благая. Подразумевалось, что благодаря этим официальным павильонам под флагом Азербайджана делегация отдела кинематографии Минкультуры должна была найти достойных партнеров для съемок качественных полнометражных фильмов, в том числе, конечно и о Карабахской войне. Кроме того - продвигать имидж Азербайджана на международной арене. Однако непонятно, почему колоссальные деньги, затраченные на эти павильоны, чаще всего были связанны с гастрономическими оргиями?

Каких ожидали результатов и самое главное – где они, эти результаты?

Тогда, как в те же годы армянская делегация, стараясь подражать нам, также открывала свой павильон, но параллельно, как оказалось - они еще и работали. За пределами своих павильонов. И вряд ли их интересовали, к примеру, гастрономические особенности других павильонов”, - говорит собеседник.

У. Мехти считает, что сегодня мы “столкнулись с артиллерийским ударом по нашим позициям”. “Прямой наводкой. Ведь иные наши деятели вслух называли себя бойцами – да еще и чуть ли не “на линии фронта”. Как уж, там они себе эту линию фронта представляли – неизвестно. Но, если судить по результатам их непосредственной работы – позиций на реальном театре боевых действий они бы не удержали.

Включение этого пропагандистского армянского фильма со съемками на оккупированных территориях в программу 73-го Каннского кинофестиваля - это прямой удар по нашим позициям, мало, чем отличающийся от военного. О соприкосновениях нашей и армянской армий на линии фронта деятели Минкульта, как и все остальные, периодически узнают из сообщений Минбороны. Но, в отличие от Миноброны, Минкультуры не может, к сожалению, резюмировать свои сообщения фразой – “огневые точки противника были подавлены”.

С такими возможностями, которые были у отдела кинематографии Министерства культуры Азербайджана, можно и нужно было подойти к вопросу стратегически, подготовить проекты на десять лет вперед. Не спешить с постановками телепрограмм, позже выдаваемых за “фильм”. Приглашать в Азербайджан не карикатурных “кинодеятелей”, а настоящих кинопродюсеров, имеющих многолетний и успешный опыт в производстве, и, самое главное, в продвижении снятых ими проектов в мире. Прежде всего – на международных кинофестах класса “А”.

Это могло было быть возможным, если бы у руля отдела кинематографии находились профессионалы. Ну, или хотя бы мало-мальски разбирающиеся в задачах современного кинематографа, и “принципиально” молодые люди”, - говорит киновед.

Ульви Мехти отметил, что включению армянской ленты о Карабахе в конкурсную программу кинофестиваля способствовало глобальное армянское лоббирование.

“Армянская кинодиаспора есть во Франции, России и Голливуде. Эти боевые вражеские отряды формировались десятилетиями, планомерно, со всей всевозможной тщательностью – как собственно кинематографической, так и чисто пропагандистской. Так примерно планируют в штабах будущие военные операции.

Что мешало горекинофункционерам Минкульта, тратя на кинофестивалях кровные деньги налогоплательщиков, обзавестись нужными и серьезными связями, чтобы таким же или похожим образом заниматься продвижением наших интересов? Или, как минимум, заниматься пресечением попыток дезинформации со стороны противника? А если Минкульту сие было не под силу, то, что мешало им тогда же откровенно признать свою профнепригодность и уступить место – опять-таки более молодым, более талантливым, более разбирающимся? Мы, к сожалению, столкнулись со своеобычными “горшками”, которых, как известно “не Боги обжигают”. Это ведь теорема Ферма сложна для доказательства, а в кино, как и в футболе, разбираются все. Оттого, видимо, и результаты очень схожие.

И кто же тогда ответит сегодня за десятилетнее вчера? И не столько, повторюсь, в плане потраченных средств, сколько в откровенно неудавшейся, если не кинематографической, то, как минимум, – пропагандистской деятельности. Надеюсь на своевременную реакцию пресс-службы МИД Азербайджана, способную вырулить ситуацию в нужном направлении”, - говорит киновед.

У.Мехти уверен, что подобная идеологическая агитка в виде представленного на Каннах армянского фильма, априори не может быть шедевром.  “Да у нее и задачи были совсем другие. В разные годы на мировых кинофорумах были представлены фильмы Атома Эгояна. Бр. Тавиани, Фатиха Акына на тему событий 1915 года. Судя по статистике, подобные идеологические агитки кассового успеха не имели, и сами фильмы для фильмографии режиссеров оказались проходными. Это вам не шедевр “Броненосец “Потемкин”, снятый С.М.Эйзенштейном в 1925 году во времена великой утопии. И уже тем более – не “Баллада о солдате”, что намного ближе нам – в силу известной всем ситуации во взаимоотношениях с армянами”, - считает он.

Собеседник также отметил, что Азербайджан в этом году на Каннском кинофестивале представлен независимым кинематографом при поддержке Общественного телевидения Азербайджана (ITV).

“Фильм азербайджанского режиссера Теймура Гаджиева “Axşama doğru” (“К вечеру”) включен в конкурс “Неделю кинокритики”. Это уже его четвертная картина. Он, как продюсер, предпочел малобюджетные проекты авторского кино, а Минкульт достаточно примитивно пытался ему воспрепятствовать всякого рода клеветой и инсинуациями.

Миссия программы “Неделя критики” - открытие новых имен мирового кинематографа и их поддержка на начальных этапах международной карьеры. Среди режиссеров, чьи ранние фильмы отбирались в эту секцию, есть и такие мастера мирового кинематографа как Бернардо Бертолуччи, Отар Иоселиани, Кен Лоуч, Вонг Кар-вай, Жак Одиар, Гильермо дель Торо, Гаспар Ноэ, Леос Каракс, Кевин Смит, Франсуа Озон и Алехандро Гонсалес Иньярриту. Т. Гаджиеву есть, на кого равняться  в будущем. Участие короткометражной ленты Т.Гаджиева в конкурсе “Неделя кинокритики” - это большой успех”, - сказал Ульви Мехти.

Говоря об участии Армении на Каннском фестивале в 2020 году, кинокритик сообщил, что армянский режиссер Нора Мартиросян дебютировала с полнометражным фильмом. “Картина является совместным производством трех стран – Бельгии, Франции и Армении. Это факт, уже свершившийся. По сюжету, о котором можно судить из материалов СМИ, аудитор Ален приезжает в Карабах, чтобы оценить аэропорт в Ханкенди и дать зеленый свет для его эксплуатации. Тем временем по аэропорту бродит местный мальчик Эдгар. Мужчина и ребенок, в конце концов, встречаются. Все бы ничего, но есть одно немаловажное обстоятельство. 

Нет и никогда не было в Ханкенди, именовавшемся во времена СССР Степанакертом, никакого “аэропорта”. Аэропорт в Нагорно-Карабахской автономной области АзССР, а ныне – составной части республики Азербайджан, располагался и по-прежнему находится в городе… Ходжалы.

И это тоже факт. Как и признание, мировым сообществом событий конца февраля 1992 года геноцидом азербайджанского населения в Ходжалы.

Примечательно, что стыдливая ложь в аннотации, которой армянские пропагандисты сопровождают этот “Ветер” (так называемый “Степанакертский аэропорт”), лишь подчеркивает многоходовую продуманность этой не пропагандистской акции даже, а по сути – кинопровокации.

Фильм Н.Мартиросян является продукцией компании Sister Productions, на сайте которой в синопсисе проекта Нагорный Карабах не указывается, а сообщается, что история, показанная в “Si le vent tombe”, происходит в самопровозглашенной республике на Кавказе. То есть – “Где-то на Кавказе”.

Что ж – они свой выстрел уже сделали. Теперь дело за нами”, - резюмировал киноэксперт.

Отметим, что одним из главных требований Каннского кинофестиваля является премьерность. Премьера фильма состоится на одном из осенних мировых киносмотров под брендом “Канны-2020” - в сети пока нет трейлера фильма, но доступны официальные фотокадры.