Наш Баку словно заживо сожгли. Media.Az поговорила с очевидицей трагедии 20 Января - ФОТО

20 Января - кровавая страница в истории Азербайджана. В ночь с 19 на 20 января 1990 года по приказу руководства СССР 26-тысячная советская армия вторглась в Баку и Сумгайыт. В результате военной интервенции были убиты 147 мирных жителей, 744 получили ранения.

В ту страшную ночь пострадали ни в чем не повинные мирные жители. Одним из очевидцев тех событий была Лала Рзаева, экс-сотрудник Военной прокуратуры Бакинского гарнизона Закавказского военного округа.

Media.Az побеседовала с ней о том страшном дне: 

- Мне тогда было 22 года, у меня уже были дети. Старшей дочери исполнилось три с половиной года, младшей -  шесть месяцев. Мы жили на улице Захида Халилова, недалеко от Бакинского высшего военного училища, рядом с Сальянскими казармами. А моя мать являлась заведующей детским садом в военном городке.

Для справки: 15 января в Москве должно было состояться заседание президиума Верховного Совета СССР под председательством Михаила Горбачева. В это же время в Баку должно было начаться заседание президиума Верховного Совета Азербайджана, который должен был одобрить введение чрезвычайного положения в Нагорно-Карабахской Автономной Области и приграничных районах. В бакинском заседании не было кворума, поэтому и не было принято какого-либо решения. А первый секретарь ЦК КП Азербайджана Абдуррахман Везиров и ему подобные сфальсифицировали данные, объявив о том, что кворум состоялся и дано разрешение на введение чрезвычайного положения. Президиум Верховного Совета СССР на основании липового документа принял решение о введении ЧП на территории Азербайджанской Республики.

19 января возле военных городков уже стояли баррикады. Чувствовалось определенная тревога. Ползли слухи, что в Баку должны войти советские войска и оккупировать город. Утром ко мне позвонил мой друг, который работал криминалистом, он попросил меня и моих близких не выходить из дома. Я поинтересовалась, что случилось, он ничего не ответил. Только настоятельно попросил, чтобы мы все оставались дома. Отметив только, что всех криминалистов заставили выйти на работу. Наши военные предупредили и мою мать, которая позвонила домой и попросила, чтобы мы никуда не выходили. Повторюсь, в городе царило беспокойство. Казалось, вот-вот что-то может произойти, но никто не догадывался, что именно. 

- Конечно, разве можно было представить, что танки будут стрелять по мирному населению…

- Разумеется, никто такого не ожидал. 19 января моя мать пришла домой в шесть вечера. За детьми присматривала няня, а мой супруг был в командировке: то ли в Минске, то ли в Ленинграде (ныне Санкт-Петербурге). Утром мы с племянником, который жил с нами в одном здании, должны были поехать в аэропорт встречать мужа.  

К девяти часам вечера 19 января я узнала, что мой старший племянник Шафик Агаси ушел из дома. Уложив детей, я с младшим племянником Мехраном пошла его искать. Как раз тогда мы увидели, что перед телестудией собралась толпа.

Отметим, что 19 января был взорван энергоблок телестудии, вследствие чего азербайджанское телевидение прекратило вещание. Это было сделано для того, чтобы рядовые граждане не узнали о введении чрезвычайного положения в Баку. 19 января Михаил Горбачев подписал постановление Президиума Верховного Совета СССР о введении ЧП в Баку. Хотя разрешение на это должен был дать Президиум Верховного Совета Азербайджанской ССР. Таким образом, незаконный нормативный акт распространили и на Баку. 

Люди собрались не просто так, они не понимали, что происходит. К слову, племянника мы тогда не нашли, хотя объездили почти весь город.

- Где же он был?

- Мы нашли его у станции Скорой помощи, которая находилась возле нашего дома. Шафик оканчивал Медицинский институт, был интерном. Было уже около 22:00, мы поднялись домой, началась стрельба. Шафик сразу спустился в Скорую, сестра его пыталась остановить, но он сказал, что дал клятву Гиппократа. Мой сосед-анестезиолог тоже пошел помогать. В Скорую уже стали поступать многочисленные звонки, появились вести о первых раненых и погибших.   

Водители карет скорой помощи были встревожены, поскольку иногда поступали вызовы, но в итоге раненых не обнаруживали, а машины возвращались обстрелянными. В некоторых машинах Скорой помощи закончилось топливо, в одну из них мы перелили бензин из нашего автомобиля. Мой племянник даже обратился к одному из водителей: "Мол, если вы опасаетесь, я поеду за вас". Заметив наш порыв, водитель взял нас с собой. Но оказалось, что по адресу, который нам назвали, раненых нет, а потом и наша машина подверглась обстрелу. На обратном пути мы, как в страшном фильме, открыв задние двери машины Скорой помощи, на ходу подбирали людей с асфальта. Мертвых, живых… Мы даже не понимали сразу!

- Какой ужас…

- Я помню молодую девушку, лет 18, до сих пор не могу забыть ее взгляда. Когда мы ее, окровавленную, пытались поднять в машину, нам пересек дорогу танк, военный выхватил ее из наших рук и ударил прикладом автомата по голове. Я была вне себя от злости, крикнула ему вслед, мол, что ты делаешь, она же ранена. Он же в ответ прокричал: "Мы вас и весь ваш Баку с землей сравняем". Я до сих пор не могу забыть эту картину. Вы знаете, те, кто был на танках -  это были словно звери. Неадекватные звери в масках, которые прыгали с танков, делая сальто, а потом стреляли. Они стреляли по всем подряд, не разбирая…

- Они ведь могли убить и вас…

- Да, но я только позже об этом подумала. Мы отвезли раненых в Клинический медицинский центр (КМЦ) №1 ("Семашко"). В клинике не было электричества, погода стояла морозная, люди жгли газеты, чтобы врачи могли оказывать помощь раненым. Творился ужас... Когда мы возвращались домой, я увидела машину, мы подумали, что внутри раненый, захотели оказать помощь. Им оказался мой одноклассник, его убили выстрелом в голову.  

Ближе к утру мы вернулись домой, было очень тяжко на душе, хотелось кричать. Мы не понимали за что с нами так поступили… Уничтожили простых граждан. Помню, я тогда сказала матери, что наш Баку словно заживо сожгли.

- Когда это все закончилось?

- После обращения народного поэта Бахтияра Вахабзаде.

Отметим, что Бахтияр Вахабзаде обратился с просьбой срочно собрать депутатов, согласовал с руководством Республики проведение чрезвычайной сессии. К пяти часам было принято решение, осуждающее кровавые события в Баку.

22 января Баку окрасился в черный цвет, весь город встал на ноги, люди хоронили погибших, люди скорбели, а в стране был объявлен траур.