Он вышел на балкон, облился бензином и... - ИНТЕРВЬЮ Media.Az с психологом, отправившимся в Кахраманмараш

С первых дней трагических событий, произошедших в Турции в связи с сильными землетрясениями, которые унесли жизни тысячи людей, Азербайджан различными способами поддерживает братскую страну. В эпицентр стихии - Кахраманмараш было отправлено около 100 азербайджанских волонтеров, которые оказывали турецкому народу гуманитарную и психологическую помощь. В их числе была и детский психолог Айтен Агаева.

Media.Аz поговорила с А.Агаевой о работе в чрезвычайных ситуациях природного характера. 

- Вам уже приходилось работать с детьми, пережившими подобные события?

- Нет, но после окончания Отечественной войны я работала с детьми, которые проживали в прифронтовых зонах. Я не думая согласилась отправиться в Кахраманмараш, так как люблю свою работу и детей. Кроме того, предполагала, что опыт, полученный на Родине, поможет мне в Турции. Как оказалось, я ошибалась. Это совсем два разных, несравнимых кейса. Оказывать помощь в чрезвычайных ситуациях природного характера тяжело, понимаете, здесь каждый последующий случай, с которым ты работаешь, не похож на предыдущий.

- Вернемся в первый день вашего пребывания в Турции…

- Мы прибыли поздно, в 04:00. Первую ночь провели в автобусе. Было ужасно холодно и некомфортно. В дальнейшем, когда нам уже построили палатки, было непросто адаптироваться к новым условиям и климату. Однако, отматывая время назад, я осознаю, что именно эти сложности, возможно, и помогли нам лучше понять турецкий народ. Ведь гуманитарная помощь в Турцию поступила примерно через три дня. Сначала местные жили на улице и в машинах. При этом погода совсем не радовала: шел снег и лил дождь. 

На нас - волонтерах - были надеты опознавательные жилеты с турецким и азербайджанским флагами. Утром, когда мы вышли из автобусов, люди оборачивались на нас, показывали на флаги. Они очень эмоционально отреагировали на то, что мы из Азербайджана, радовались, подходили обниматься, говорили Bir millet - Iki dövlet (Одна нация - два государства – прим.ред.). Я не ожидала такого теплого приема…

- Вы встречали в Кахраманмараше  местных жителей - азербайджанцев?

- Да. В первый же день приезда к нам подошла турчанка и сказала: "Вы приехали из братской для нас страны! Мы вас очень любим". Она сообщила, что у нее есть подруга-азербайджанка, тут же позвонила ей, и та сразу пришла повидать нас. Наша соотечественница крепко и очень долго обнимала нас, говоря: "Чувствую благодаря вам запах Родины". 

- Какого рода помощь вы оказывали?

- Мы оказывали первую психологическую помощь детям и их родителям, брались за любую работу, например, раздавали гуманитарную помощь. Наша команда работала с физически здоровыми малышами и подростками, которые на тот момент проживали в палатках, мечетях, школах или автомобилях. Дома большинства из них были разрушены частично. Дети с увечьями и те, кто потерял одного или обоих родителей, были вывезены из опасных зон. Самому маленькому ребенку, которым мы занимались, было всего 1,5 года, а взрослому 17 лет.

Чтобы оказывать первую психологическую помощь, необязательно иметь психологическое образование. Достаточно пройти определенные курсы и иметь соответствующие знания и навыки. Суть такой помощи - скоординировать человека в его дальнейших действиях, выслушать и поддержать морально. Например, многие пострадавшие в Кахраманмараше нуждались в медицинской помощи, но не знали, куда им обратиться. Волонтеры направляли их в медпункты, раздавали вещи первой необходимости.

- Каким было психологическое состояние детей?

- Меня порадовал тот факт, что дети с четырех лет осознанно подходили к ситуации. Вероятно, до нашего приезда их родители обсудили проблему, с которой они столкнулись. Дети были проинформированы о том, почему и как происходят землетрясения, а также о мерах безопасности. Но это не отменяло тот факт, что они очень переживали. Когда мы с ними играли, при малейшем движении предметов или громких звуках они сильно пугались, смотрели по сторонам, выбегали из палаток. Осложнял нашу работу тот факт, что в Кахраманмараше чувствовались новые подземные толчки. То есть мы не могли даже вселить в детей уверенность в том, что все травмирующие события позади. Они понимали, что весь этот ужас может повториться снова.

- Какую цель вы перед собой поставили?

- Снизить негативный эффект психологических последствий, которые в будущем ожидают детей, переживших чрезвычайные ситуации. Согласно международным исследованиям, люди, которые получили первую психологическую помощь, на более чем 50% легче симптоматически переносят посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР - психическое расстройство, которое может возникнуть когда человек испытал воздействие травмирующего события - авт.). 

А их родителям нам было важно донести, что в первую очередь они должны позаботиться о своем психологическом здоровье, чтобы быть способными оказать поддержку детям. Мы проводили с ними информационную профилактику, рассказывали о симптомах посттравматического стресса у детей, к которым относится нарушение питания и сна, энурез (непроизвольное мочеиспускание - авт.) и тошнота. Ведь многие взрослые не понимали, почему их ребенок перестал есть и разговаривать.

- Каковы самые серьезные последствия ПТСР?

- Отвечая на этот вопрос, я лучше приведу вам пример. В здания, которые находились неподалеку от нашего лагеря, было запрещено заходить, так как они были в аварийном состоянии. На шестой - седьмой день нашего пребывания в Турции один молодой человек каким-то образом проник в частично разрушенный дом и зашел в свою квартиру. Он вышел на балкон, облился бензином и… поджег себя. Так мы стали свидетелями суицида…

- Он потерял свою семью?

- Я не знаю деталей этой истории, так как ситуация была очень травмирующей, в том числе и для нас - психологов. Мы постарались абстрагироваться от нее, ведь впереди была еще неделя, в течение которой мы должны были помогать местному населению. Но, знаете, дело не всегда только в семье. Когда мы раздавали гуманитарную помощь, одна женщина сказала: "Сложно потерять в одно мгновение все, а затем стоять в очереди ожидая пачку салфеток". Представьте, как эти события напугали турецкий народ, выбили из колеи. К ним не сразу поступила помощь, их окружали многочисленные разрушения, ежедневно они читали новости о количестве погибших, которое постоянно росло… Морально это невероятно сложно.

- Вы наверняка слышали немало тяжелых историй за этот период…

- Молодые и взрослые люди часто сами проявляли инициативу в разговоре с нами. Они подходили и делились своими переживаниями. Одни рассказывали, что потеряли всю свою семью, другие, что готовились к экзамену, но на фоне стресса все забыли. Особенно тяжело вспоминать диалог с женщиной, которая жила в палаточном лагере, расположенном на футбольном поле университета. У нее было пятеро детей и 10 внуков. Все они погибли… женщина осталась совсем одна. Она выжила только потому, что поругалась с кем-то дома и, обидевшись, ушла в гости к сестре. Я как специалист старалась выслушать всех. Будучи в Турции, особо не переживала и была сфокусирована на работе, старалась максимально помочь. Но по приезду в Баку поняла, что мне необходима супервизия (работа психолога с более опытным коллегой - авт.).

- Какие моменты из вашей поездки вы вспоминаете с улыбкой?

- Детей, их эмоциональную отдачу. Каждое утро они просыпались раньше нас (в 07:00), прибегали в палатку и спрашивали: "А когда уже начнутся наши занятия?". Они рисовали азербайджанские флаги, говорили, как любят нашу страну и ценят ее поддержку. Это сеяло в сердце надежду, что мы на правильном пути и делаем все, что в наших силах. К слову, я забрала два рисунка и одно письмо от детей с собой в Баку. Они будут висеть у меня в рабочем кабинете (улыбается).

- Какой главный вывод вы сделали из этой поездки?

- Я поняла, что помощь не имеет границ, главное, чтобы было желание ее оказывать. Несмотря на то, что в работе присутствовал определенный языковой барьер (я не очень хорошо владею турецким), мы понимали друг друга по взгляду, движениям и языку тела...