АДР-100: Окончательный уход русских войск из Баку
АДР-100: Окончательный уход русских войск из Баку
Февраль 1919 года оказался богатым на внутренние события.
На внешних рубежах ситуация более или менее стабилизировалась, поэтому все внимание было уделено внутренним событиям. Были подняты вопросы о коррупции в государственных ведомствах и русских войсках, все еще стоящих в Бакинском порту.
Парламент постепенно брал власть в свои руки. В феврале прошло 7 заседаний парламента, одно из которых было отменено вследствие отсутствия кворума.
В целом, кворум все еще оставался одной из важных проблем парламента – то депутаты вовсе не заявлялись, то они уходили раньше времени.
В итоге обсуждение важных вопросов останавливалось на середине. А некоторые тем временем выходили в отпуск на 2-4 недели.
Тем не менее, на заседаниях решался вопрос о том, кто остается в парламенте, а кто на посту. Ведь в соответствии с законом, теперь депутат мог быть в лучшем случае лишь министром, но не замминистра или работником другого органа.
Так, Ф. Кочарлинский и Т. Макинский сразу отказались от должности депутата в пользу работы, А. Зизикский, Б. Везиров, А. Габулзаде и ряд других депутатов отказались от своих дополнительных должностей.
Но, тем не менее, оставалось 7 депутатов, которые все еще не сообщили о своем решении – это были М.Ю. Джафаров, Г. Шахтахтинский и некоторые другие. Большинство из них было решено исключить, и на одном из заседаний разгорелись споры между Расулзаде и представителями фракции беспартийных о том, кем следует заполнить эти свободные места.
Последующие два заседания парламент, можно сказать, обсуждал вопрос коррупции в чиновничьей системе и в сфере продажи продукции Тагиевской фабрики.
Так, глава фракции «Иттихад» К.Карабеков сообщил о том, что в Газахе со всех проезжающих собирают непонятные налоги, на что министр внутренних дел Х.Хасмамедов ответил, что они упразднили налог в 20 рублей с нефти, но все равно остались вопросы по Губе, Гейчаю и Гяндже.
По его словам, это было связано с тем, что турки в свое время собирали со всего населения продовольствие, но не сообщали местной власти, а теперь МВД не знает, сколько там было, сколько расхищено и т.п.
Его слова о том, что не следует по каждому вопросу обращаться в министерство, подверглись критике со стороны Агамалова и Ганизаде.
Также практически единогласно были повышены заработные платы железнодорожникам, которые, по словам министра путей сообщения Х.Мелик-Асланова, сумели увеличить число пригодных паровозов с 40 до 60%, а вагонов - с 4 до 20%. За этим последовало также повышение цен на билеты.
На заседании 25 февраля Армянская фракция парламента выступила с декларацией, в которой говорилось, что «вступаем в Парламент, воодушевленные искренним желанием работать на благо как тюркского, так и одинаково всех народов, находящихся в пределах Азербайджанской Республики…будем бороться против всяких ассимиляторских, империалистических и захватнических стремлений как внутри республики, так и вне ее пределов».
В декларации было отмечено, что спорный «вопрос о Карабахе, на который одновременно претендует Армения и азербайджанское правительство… может быть разрешен… вполне мирными средствами».
На указанный момент М.Э. Расулзаде вставил ремарку, что «это не спорный вопрос, он уже разрешен».
К вопросу о языке в парламенте. С первого заседания было решено, что все будет происходить на азербайджанском (тюркском) языке. Но исключений было немало.
Так, в феврале Ф. Хойский и А. Зиятханов, выступая от имени МИД, просили извинения за то, что недостаточно знают язык. Русская фракция постоянно требовала перевода, и нацменьшинства всегда выступали на русском языке.
На последнем заседании в феврале военный министр Мехмандаров, выступая с докладом, просил извинения за недостаточное знание языка и выступал на русском языке.
Как ни странно, но иногда и председатель парламента автоматически переходил на русский язык, что отражено в стенограммах.
Но правительство предпринимало шаги для расширения использования тюркского языка. Так, 3 февраля было выделено 200 тысяч рублей для приобретения тюркского шрифта, 7 февраля было постановлено перевести кавалерийский устав.
Экономические проблемы в стране также нарастали. Поэтому правительство предпринимало шаги по урегулированию вопроса денежной единицы с Арменией и Грузией, а также курсов обмена с турецкой лирой. И даже 2 февраля постановило «впредь до урегулирования размен лир в государственных казначействах прекратить».
Наряду с этим, проблема хищения и злоупотреблений стояла очень серьезно, и поэтому 7 февраля началась разработка проекта Чрезвычайной следственной комиссии по делам о злоупотреблениях служащих по разным ведомствам.
В связи с тяжелой экономической ситуацией, 12 февраля было решено создать 20-миллионный фонд, из которого и направлялись средства на финансирование тех или иных срочных мероприятий.
Продолжалось также расширение связей с Горской Республикой, которой выдали 2-летний беспроцентный займ в 10 млн. рублей. Интересно, что Баку также профинансировал участие представителя правительства Башкирии Шарифа Манатова на Парижской мирной конференции.
В целом, в составе делегаций на Парижскую мирную конференцию, было немало жителей Баку. К примеру, генерал Багратуни и Пападжанян, жители Баку, были включены в состав армянской делегации.
С другой стороны, с помощью недавно учрежденной должности посла Азербайджана в Армении, осуществлялась всякая помощь азербайджанскому населению Армении. Так, им было направлено 20 тысяч пудов зерна, 10 млн. пудов керосина, 1,2 млн. рублей и т.д.
Международные конфликты возникали не только из-за азербайджанцев в Армении, но и в Грузии. Так, 28 февраля было постановлено правительством «опротестовать перед грузинским правительством вооруженное воздействие на самоопределившихся мусульман-жителей Ахалцихского уезда».
Говоря об азербайджанцах в Грузии, стоит отметить, что 14 февраля начались парламентские выборы в стране. Азербайджанцы выдвигались от 2 партий. Но в парламент был избран лишь один депутат, и им стала первая женщина-депутат Пери-ханум Софиева.
Тем не менее, дипломатические отношения расширялись. В Баку прибыл представитель Украинской Демократической Республики, и Швейцарский Национальный Совет в Тифлисе обратился к правительству Швейцарии с просьбой назначить их председателя представителем в Баку.
В определенной степени успехом также можно считать то, что настроенный довольно агрессивно по отношению к правительству Русский Национальный Совет, выражавший также мнение Деникина, 9 февраля сообщал, что «азербайджанское правительство предпринимает попытку перемирия национальностей».
Проблемы больше всего возникали как раз с Добровольческой армией. Представитель армии генерал Пржевальский начал собирать войска в Баку, а генерал Эрдели прибыл в Баку для изучения возможностей переправки Муганских войск на Северный Кавказ. Их положение вызывало не только тревогу у местного правительства, но также озабоченность английского командования, которое не намерено было терпеть иных вооруженных сил в Баку.
Эрдели писал в своем дневнике, что обсуждали с Томсоном вопрос о флоте, «решил, но неудачно, попался в ловушку (англичан), вернее, сблагородничал, а они сподличали, и я остался в дураках».
Итогом всех дискуссий между Эрдели и Томсоном стало то, что 16 февраля все русские военные части были изгнаны из Баку, флот разоружен и Эрдели остался один в Баку.
Через несколько дней и он вынужден был уйти из Баку, а в последний день месяца, 28 февраля, англичане, предоставив отпуск на берег командному составу кораблей, воспользовались этим и захватили все суда.
Это дало хорошие возможности в деле строительства армии Мехмандарову. Ведь на берегу осталось немало русских безработных офицеров.
Тем более, Мехмандарову наконец удалось добиться утверждения структуры армии в парламенте, отменить действовавший турецкий закон по отбыванию воинской повинности (вернули старый российский закон), уволить офицеров, злоупотребляющих спиртными напитками, установить месячный срок для усвоения команд на тюркском языке офицерами некоренной национальности, запретить деятельность Нацсоветов в армии и ввести полковые суды чести.
Одновременно армия понесла довольно значительную утрату. Участник практически всех событий с начала 1918 года генерал-майор Сулейман Эфендиев умер от сыпного тифа в разгар ее эпидемии в Агдаме.
Если в Агдаме была эпидемия сыпного тифа, то хотя в Баку ее и не было, но санитарная ситуация оставалась тяжелой. Поэтому английское командование предпринимало ряд мер для ее улучшения. И одним из таких мер стало возобновление функционирования с 27 февраля 1919 года публичных домов, контроль за которыми передавался английскому комиссару полиции и Санитарному бюро.
В сфере образования в Азербайджане постепенно начался процесс самоорганизации. 17 февраля в Баку состоялась первое заседание Союза мусульманской трудовой интеллигенции, целью которого было развитие просвещение в стране.
Учителя также принимали участие в различных иных организациях, к примеру, Союз государственных служащих и т.д. И много чего им удавалось добиться. Так, Бакинская Городская управа освободила от налогообложения музыкальное училище, было принято решение о государственном финансировании церковно-приходских школ в Загатальском округе, Джеванширском и Зангезурском уездах, а в конце февраля, наряду с госслужащими, и учителям было выдано дополнительное пособие в связи с праздником Новруз.
Несмотря на определенный рост взаимоотношений между Азербайджаном и Арменией, территориальные вопросы стояли особенно остро. Товарищ министра иностранных дел А. Зиятханов неоднократно направлял ноты правительству Армении. Но инциденты продолжались.
К примеру, 28-го февраля 1919 г. в «мусульманские села прибыл армянский отряд ротмистра Силикова и потребовал от каждого селения по 750 пудов зерна и 100 пудов сена; народ просил сложить повинность за неимением такого количества; тогда Силиков начал бить плетью и браниться и убил даже жителя села Зот Меджи Сулейман оглы, а остальные офицеры поранили еще 4-х мусульман. Взволнованный народ бросился и убил всех четырех офицеров и 15 солдат».
Стороны направляли жалобы Союзному командованию, но оно не слишком активно реагировало на решение проблем.
Худадат-бек Мелик-Асланов
(1879-1935)
Худадат-бек Мелик-Асланов родился в 1879 году в селении Туг Шушинского уезда в семье Агабека, внука Мелик-Аслана, основателя рода, наиба Дизакского магала. Среднее образование получил в Шушинском реальном училище, которое окончил в 1899 году. Затем поступил в Петербургский институт инженеров путей сообщения, которое окончил в 1904 году.
В этом институте он учился одновременно с Мехмандаровым, Лемберанским, Азизбековым, Везировым, а также представителями Северного Кавказа Терегуловым и М.Дахадаевым. Все они в будущем сыграли важную роль в истории Азербайджана и Северного Кавказа. Под влиянием друзей он вступил в РСДРП, но в 1904 году вышел из нее и в будущем шел как «беспартийный».
После окончания института некоторое время работал инженером в Управлении по изысканиям железных дорог Вологда-Петрозаводск в Санкт-Петербурге. В 1905 году переехал в Тифлис и работал в Управлении Закавказской железной дороги, где руководил строительством вторых путей, гражданских сооружений, узкоколеек на марганцевые рудники Чиатуры.
Успешно совмещая работу с научной деятельностью, опубликовал в петербургских журналах четыре статьи о проблемах и перспективах технического развития железных дорог.
В 1917 году после Февральской революции был назначен представителем Временного правительства на Закавказской железной дороги, через несколько месяцев его утверждают комиссаром по делам министра железнодорожного транспорта Закавказского комиссариата. А чуть позже, уже в апреле 1918 года он становится министром путей сообщения Закавказской Республики. В том же году он публикует свою первую книгу об истории транспорта Тифлисской железной дороги.
После объявления о независимости Азербайджана, он входил в состав правительства страны и до 6 октября исполнял обязанности министра путей сообщения. 26 декабря он опять был утвержден министр путей сообщения, и на этой должности он оставался до апреля 1920 года.
Наряду с этим, он был членом парламента, где неизменно отстаивал права рабочих железнодорожного транспорта. За период своей деятельности он смог проконтролировать строительство ряда дорог и шоссе, восстановить железнодорожное сообщение между Баку и другими пунктами. На своем первом докладе он отмечал, что за 3 месяца усилиями рабочих удалось увеличить число пригодных вагонов с 4 до 20%.
11 июня 1919 года он назначен первым заместителем Государственного комитета обороны. Примерно в это же время при его участии в Баку было открыто училище для подготовки квалифицированных кадров для железных дорог. Наряду с этим, он также входит в комиссию по разработке проекта перехода азербайджанского языка на латинскую графику.
После прихода Советской власти, он остался в Баку. В 1921 году он становится профессором Азербайджанского политехнического института, где также работает на должности декана инженерно-строительного факультета, заведует еще и транспортным факультетом. Одновременно его назначают председателем Азербайджанского комитета государственных сооружений. Одним из его проектов на этой должности был проект Дома правительства.
После упразднения комитета и объединения всех хозяйственных органов в Госплане, его назначают председателем секции транспорта и связи Госплана республики, а через год — начальником Управления железных дорог ВСНХ республики. Одновременно он был членом как Азербайджанского, так и Закавказского Центрального Исполнительного комитета.
Наряду с этим, он продолжает заниматься и научной деятельностью. В 1925 году становится членом научно-технической секции Государственного ученого совета Наркомпроса, а через два года – членом Высшей арбитражной комиссии при Высшем экономическом совете Азербайджана. В 1928 году Мелик-Асланов был назначен зампредседателя Высшего технического комитета республики.
В это время именно под его руководством были начаты работы по строительству Джульфа-Бакинской железной дороги и Сабунчинской электрической железной дороги. По некоторым сведениям, еще в 1929 году он ставил вопрос о необходимости строительства подземной железной дороги в Баку.
В 1930 году ему поручили возглавить транспортный факультет недавно созданного Азербайджанского нефтяного института. Но в том же году он был арестован по делу «Азербайджанского Национального центра», по которому арестовали многих деятелей 1918-1920 годов.
В 1933 году якобы по распоряжению М. Багирова он был освобожден. Его сразу же привлекли к работе в Азербайджанском транспортном и строительном институте. Но в августе 1934 года его опять арестовали, так как он «не досидел».
В отличие от конца 30-х годов, в это время еще можно было передавать книги, передачи. В одной из записок 1935 года он пишет племяннику Хосрову: «Хосров! Мне очень нужны следующие книги: 1. «НИИ жилищного строительства. Технические условия проектирования организации производства строительных работ» 2. «Исследование воздействия на путь локомотивов (31-й сборник НИИ-путь). Трансжилдорстрой».
По некоторым сведениям, в 1935 году через 2 дня после звонка приемного сына Хосрова (он был сыном сестры, но Х. Мелик-Асланов усыновил его с сестрой) Багирову, в июле Х.Мелик-Асланов скоропостижно скончался в Баиловской тюрьме.
Труп семье не выдали и похоронили в общей могиле на Чемберекендском кладбище. Он был реабилитирован в 1959 году.